Арне Якобсен - антипод "бумажного" архитектора. Счастливцу, наделенному,
помимо прочих талантов, умением искренне, но дипломатично формулировать свои
мысли, удалось реализовать множество архитектурных замыслов. Параллельно с
домами и интерьерами он проектировал мебель, ткани, посуду и другие прижизненно
материализованные вещи. В архитектуре он избегал биоморфизма, а в мебельном
дизайне - напротив. Тем не менее все его творчество можно без натяжки назвать
органичным, то есть соответствующим природе автора. Как и природе вещей, да
и вообще - природе, которой Якобсен страстно интересовался. "Во второй
жизни я стал бы садовником", - говорил он.
Особенности датской архитектуры XX века вообще
и творчества Якобсена в частности, некоторые искусствоведы объясняли тем,
что еще в начале прошлого столетия Дания была аграрной страной. С ними можно
согласиться, если отбросить некоторое высокомерие тезиса. В этой стране ремесленническая
культура использования “подножного” материала и естественная для народных
строителей привязка к особенностям климата и ландшафта плавно перешилииз рук
в руки. Датские профессионалы получили наследство, в более развитых странах
утраченное в период бурной урбанизации, а в России — невостребованное из-за
стремительного рывка от rрепостничества к социализму. Им не пришлось мучительно
выдумывать правила “новой органики” — к их услугам
была старая, из которой еще не выветрился народный дух и пуританский здравый
смысл.
Возможно, с этим связан свойственный Якобсену
иммунитет к интеллектуальному максимализму. Даже в 30е годы, в период расцвета
интернационального стиля, он не разделял позаимствованных его основоположниками
у классицизма постулатов. Вера в абсолютные истины, полную познаваемость человеческих
запросов и совершенное государственное устройство осталась чуждой натуре архитектора.
Считая себя эстетом, он принял функционализм, но раньше других подметил в
нем неприятную склонность к упрощенным схемам. Аскетичный и примитивный -
не одно и то же. Как талантливый и хорошо образованный человек Якобсен питал
отвращение к пошлой стилизации, в какие бы прогрессивные одежды она не рядилась.
Он проектировал ортогональные здания, но едко высмеивал коробки с плоскими
крышами и интерьерами, в которых на потолке красуется светильник с матовым
плафоном непременно желтого цвета. С другой стороны, архитектор не считал
куб или параллелепипед противоестественными или мертвыми формами. В отличие
от апологетов биоморфизма, он, по-видимому, исходил из того, что человек,
как и все остальные животные, имеет право создать себе "нору" по
вкусу. Тем более что подражание природным линиям в принципе стало возможным
только благодаря технической цивилизации. И представляя журналистам круглый
"Дом будущего", Якобсен прямо апеллировал к новым технологиям, а
не к улиткам.
"Дом
будущего", спроектированный вместе с Флеммингом Лассеном. План и фото
с выставочной площадки,
Форум, Копенгаген. 1929 г.
Арне Якобсен все же построил круглый дом,
но другой - дом Хенрикссена (1956г)
Уделяя огромное внимание качеству и целостности объекта, великий датский авангардист
без всяких угрызений совести пренебрегал догматами стиля. На этом его поймал
Стил Эриксон Расмуссен, остроумно заметивший, что Якобсена считают функционалистом,
"поскольку в наше время искусствоведы вынуждены всех кем-нибудь считать".
В 1988 году Рамуссен рассказал о встрече с Якобсеном, которая произошла еще
до того, как он стал знаменитым. На вопрос, чем он занят, архитектор ответил,
что проектирует несколько частных домов. Рамуссен поинтересовался, не испытывает
ли прогрессивный Арне трудностей, связанных со вкусами будущих владельцев.
"Вовсе нет", - сказал Якобсен и откровенно разъяснил, что снабдил
окна ставнями, которые заказчики сочли весьма уютными. Для последовательного
функционалиста компромисс ужасный, тем более что в ту пору само слово "уютный"
было ругательным. Но мне кажется, что Якобсен не наступал на горло собственной
песне: он не дискриминировал ни детали, ни материалы. Он их тщательно выбирал.
В этом можно убедиться, бросив взгляд на постройки тех лет. Ставни их совсем
не портят.
В отличие от Райта, Якобсен редко сталкивался в своей практике с потрясающими воображение ландшафтами, и судя по всему, его это совсем не огорчало. Пустырь был для него не менее выразителен, чем водопад, а равнина так же интересна, как гористая местность. Ему нравились сады, и он не стремился изгнать из окружающего мира следы человеческого присутствия. В этом смысле его творчество напоминает живопись малых голландцев, гордившихся своими белыми рубашками, деревянными скамейками и посудой. Связи его строений с ландшафтом лишены подчеркнутого драматизма. Разумеется, его чрезвычайно занимала композиция, но он ей не ограничивался. С природными объектами его творения сближает совершенство структуры. Вместе с тем, он активно использовал эффекты естественного света и тени -не только в интерьере, но и в экстерьере некоторых построек. Хрестоматийный пример - комплекс Bellavista.
Угловой
ракурс южного крыла дома со стороны Страндвехена. 1935 г. Возможно, автомобиль
принадлежал
Якобсену.
Вид комплекса со стороны Страндвехена.1936г
Схема ступенчатого расположения квартир и один из ракурсов фасада
Хотя пресса называла Якобсена "Датским Корбюзье", глобальный коллективизм, который проповедовал великий и ужасный швейцарец, на датской почве не прижился. Более того, Якобсен даже в многоквартирных домах обеспечивал жильцам максимальную автономность. И пейзаж был для него важнее, чем социальные теории. Вместе с тем, он совершенно сознательно добивался того, чтобы из окна каждой квартиры открывался отличный вид. Комплекс Bellavista, этажность которого была ограничена муниципалитетом, состоит из 3х корпусов. С помощью уступов архитектор остроумно разбил южные фасады длинных крыльев на небольшие, слегка повернутые относительно сторон света секции. При этом продолжением наружной стены одной из комнат является балкон. Стена смежной квартиры образует на восточном фасаде соответствующий выступ. А ее южная стена снова "выныривает", завершаясь балконом. И так далее, и тому подобное… В каждой квартире есть видовой балкон. Каждая квартира имеет компактную правильную форму. Протяженность постройки скрадывается, а переход от двухэтажных секций к трехэтажным смягчается. Блестящее функциональное и зрительное решение, неразрывная связь с ландшафтом и природой, и никакого намека на биоморфизм. Лично мне особенно трогательным кажется то, что Якобсен посадил деревья на значительном расстоянии друг от друга и от фасадов. Таким образом он лично позаботился о том, чтобы их не пришлось вырубать.
общественные здания
