У архитектуры неженское лицо

Награда, учреждённая Королевским институтом архитектуры Британии (RIBA) в 90-х годах прошлого века – сама по себе праздник со слезами на глазах. Её почти 20 лет вручают “женщинам, которые своей работой и приверженностью проектированию” повысили статус своего гендера в архитектуре, из чего можно заключить, что до высоты, где пасутся звёздные зодчие, ещё далеко.

И в самом деле, за прошлый век архитекторы женского пола изрядно расширили ареал своего обитания в профессии, но мало продвинулись по вертикали. Десятки тысяч женщин сегодня успешно трудятся проектировщиками, тысячи – возглавляют небольшие и, изредка, средние по размеру архитектурные компании. Их можно назвать душой профессии или значимой частью её мозга, но крайне редко – её лицом. Добиться этого удалось разве что Захе Хадид, да ещё Ясмин Лари – разумеется, в масштабах Пакистана.

На первый взгляд есть нечто странное в том, что женщины из стран с явно патриархальной культурой добиваются публичного успеха, который не всегда по зубам их коллегам, привычным к равноправию. На второй – становится ясно, что привыкшим к сопротивлению общества женщинам легче подняться на вершину, чем с детства убаюканным рассказами о равноправии. Биться головой о стеклянный потолок готовы скорее те, кому с трудом давалась каждая ступенька.

Вместе с тем, именно там, где правят мужчины, среди них обнаруживаются люди, способные горячо поддержать будущую знаменитость – хотя бы потому, что в отсутствие сыновей больше некого поддерживать. Профессию для Лари, к примеру, выбрал её отец, офицер и чиновник, заметивший, что в Пакистане очень мало профессиональных зодчих. Он привёз дочь в Лондон, где она сначала училась рисовать в школе искусств, а потом поступила в Оксфордскую школу архитектуры. Ещё студенткой Ясмин вышла замуж за двоюродного брата и родила сына. Муж поддерживал её, будучи студентом, и потом – на протяжении всей жизни.

Звучит непривычно, но ранний брак помог карьере Ясмин Лари: после возвращения на родину она основала собственную мастерскую как замужняя дама – в 23 года.

Позже первая в Пакистане женщина-архитектор стала первопроходцем в охране национальных памятников архитектуры, а в 2000 годах, после завершения карьеры в так называемой “большой архитектуре”, разработала проекты дешёвых народных жилищ для жертв землетрясения и подарила крышу над головой тысячам соотечественников, пострадавших от стихии.

Её избрали членом RIBA в 30 лет, она написала несколько весьма толковых книг о градостроительных особенностях Карачи и организовала фонд охраны исторического архитектурного наследия, награждённый премией ЮНЕСКО.

На фото – боковой фасад пятизвёздочного отеля Тадж Махал в Карачи (1981). Вероятно, из-за пакистанской специфики качественных фотографий объектов Yasmeen Lari практически не найти.

Ясмин Лари – талантливый человек, продуктивный архитектор и успешный общественный деятель. Она состоялась в семье и профессии – спору нет. Но вряд ли её победы на всех фронтах знаменуют торжество равноправия. Скорее наоборот.

В кастовом обществе от семьи зависит гораздо больше, чем в демократическом, и для женщины из “хорошей семьи” открыты двери, запертые для мужчины из обычной. Как говорится, сила силушку ломит. Сама Лари, честно и скромно признавала этот факт: «Как вы, наверное, знаете, в этой стране происхождение даёт вам много преимуществ… Так что я не думаю, что действительно так уж много боролась. Мне просто удалось начать и продолжить. Я интересовалась исследованиями, поэтому не пыталась делать много проектов. Важнее было уметь делать разные вещи».

Таким образом, в лице Ясмин Лари мы чествуем женщину, которую мужчины допустили до архитектуры. Со своей стороны она сделала всё, чтобы с достоинством реализовать свой архитектурный и человеческий потенциал, однако это история не про гендерное равенство, а про то, что прогресс нередко выбирает извилистые тропинки.

На фоне победных реляций, приуроченных к Международному женскому дню, лучше вспомнить о том, что у архитектуры всё ещё неженское лицо, чем торжествовать без причины.