Шок – это по-ихнему

Для россиянок это само собой разумеется, но респектабельное британское издание Architects’ Journal, затеявшее опрос женщин-архитекторов, называет его результаты шокирующими: хотя космические корабли уже полвека бороздят просторы вселенной,
48 процентов высказавшихся считают, что им платили бы больше, будь они мужчинами,
63 утверждают, что подвергались сексуальной дискриминации,
а 36 заявляют, что испытывали трудности, возвращаясь к работе после рождения ребенка.
И почти единодушно (82%) они согласились с тем, что местный союз архитекторов – RIBA должен делать для прекрасной половины профессионалов больше.

Причем выборка была достаточно представительной: на призыв журнала откликнулось почти 700 женщин, из которых 48 процентов – архитекторы, 8 – помощники архитекторов и 24 – студентки.

Картина вырисовывается, действительно, не ахти какая. Однако если вникнуть поглубже, придешь к выводу, что у нас она должна вызывать скорее зависть, чем сочувствие. В частности, выяснится, что под сексуальной дискриминацией AJ подразумевает все, от сальных шуток до заваливания канцелярской работой, а в соответствующем вопросе был оборот «хотя бы раз за историю карьеры».
И целых 18% респонденток не сталкивались с дискриминацией ни разу, а 32 – очень редко. Более того, из ответов следует, что частота несправедливых или оскорбительных проявлений зависит от места работы: есть бюро, в которых так принято, а есть – в которых подобное немыслимо.

В сочетании карьеры с материнством существует британская специфика: выпускники вузов трудятся в качестве стажеров около 7 лет, и к моменту, когда им светит карьерный рост, их возраст приближается к 30. Тут-то женщины, не желающие откладывать деторождение на старость, на время выходят из игры, а мужчины их обгоняют.

И, наконец, согласно статистике, процент профессионалов женского пола на островах вырос с 5 до 20. Словом, ничего страшного у них не происходит.

И у нас, кстати, тоже. Но по иным причинам. В процентном отношении в России женщин-архитекторов наверняка больше, и, судя по всему, они сплошь и рядом являются «рабочими лошадками», средним звеном, на котором держится проектирование. Простой инстинкт самосохранения не позволяет от него избавляться даже отъявленным сексистам. Кроме того, не так уж мало россиянок – руководителей: проектов и собственных мастерских. Другое дело, что мы их плохо знаем. И, не отрицая неравенство в оплате, трудности в карьере и прочие свинцовые мерзости, нужно признать, что наше ноу-хау заключается в том, чтобы дополнить их безвестностью.

Женские имена на слуху в сфере интерьерного дизайна, а в архитектурном проектировании – нет. При прочих равных, включая должность, возраст и число построенных объектов, шансы быть замеченными прессой у мужчин выше, и по частоте упоминаний в реальных и виртуальных изданиях они лидируют с разгромным для слабого пола счетом. Иногда – потому, что «архитекторши» больше загружены семейной жизнью и меньше занимаются саморекламой. Иногда – оттого, что журналисты легче верят в «мужскую архитектуру». А порой – из-за странных запретов, напоминающих табу. К примеру, соавтор нескольких замечательных проектов, созданных в мастерской Евгения Герасимова – женщина, и, хотя ее имя есть на выставочных планшетах, произнести его тет-а тет она отказалась. По всему выходит, что в России преодолеть многочисленные препоны и сделать карьеру трудно, но реально, а вот получить долю славы или дозу публичной критики – почти невозможно.

Да и черт с ними. Вот только отсутствие гласного признания мешает другим пройти тот же путь с меньшими издержками. Везде: опрос на туманном Альбионе – часть артподготовки к новым национальным архитектурным премиям, только для женщин. Их право, однако на нашей родине борьба с дискриминацией с помощью дискриминации всегда приводит исключительно к умножению сущностей. И не стоит ждать помощи извне: Ахматова некогда «научила женщин говорить» о личном, но о профессиональном им необходимо высказаться самим. Потому что здесь несправедливость никого не шокирует.