Искусство выставки пятого измерения

В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме открыта выставка “Анна Ахматова. Михаил Булгаков. Пятое измерение”, посвящённая бесценному искусству, сплавленному с документами и людьми в инсталляцию, где коммунальный хронос и социалистический танатос бредут по пятам за живучими творцами.

Директор музея Анна Соколова откровенно рассказывает о том, что экспозиция, построенная на идее Леонида Копылова, приобрела нынешнюю форму благодаря художественному решению Сергея Падалко*, поместившему Ахматову и Булгакова в квартиру, ничуть не похожую на киевскую обитель Турбиных и ничем не выдающую сходство с “нехорошей квартирой” из знаменитого романа.

Здесь нет абажура, очерчивающего магический круг над обеденным столом, и нет признаков изолированного московского благополучия. Здесь всё – проклятие или благодать ленинградской коммуналки, символизирующей время, в которое попали поколения, заставшие кризисы царской России, череду не приносящих свободы революций и беспощадные войны.

Иерархия экспонатов, среди которых есть и портрет Ахматовой работы Модильяни, и небольшая статуя Сталина работы знаменитого советского скульптора Томского, и узенькие саночки, на которых катался маленький Лёва Гумилёв, зависит от субъективного восприятия, они специально сгруппированы так, чтобы не затмевать друг друга.

Пятое измерение – творчество, единственная ипостась, которую Ахматова и Булгаков стремились экспонировать. Но им досталась многокомнатная квартира, где есть былое, пронизанное тревожным предчувствием будущего, и есть это будущее, которое тоже давно уже прошло и, казалось бы, навсегда кончилось. Но нет.

Названные и неназванные поимённо люди, причудливые и жестокие советские процедуры, изображения, запечатлевшие Москву и Ленинград, какими их видели герои выставки, пламя, которое не очищает, но маркирует уничтожение, и сохранившиеся в стеклянных банках-капсулах черновики отделены друг от друга стенами комнат, как кадры фильма, который предстоит смонтировать зрителям.

Этот эффект – безусловная заслуга художника, превратившего музейное пространство в территорию прямого действия искусства. Падалко привнёс в экспозицию собственную эстетику, проникнутую реминисценциями русского классического искусства, так что на полусгоревшую дверь ложится отсвет зарева, охватившего небеса в последний день Помпеи. Мы знаем, что никто не спасётся, что рукописи горят, что великие творцы склоняются перед бесплодными тиранами, которые умеют и любят брать заложников.

Но это знание не имеет никакого значения в творческом измерении, исключительно вовремя представленном в Фонтанном доме.

*Сергей Падалко – архитектор, один из основателей и бессменный лидер архитектурной мастерской Витрувий и сыновья.