Русский труд

Вчера в парке петербургской Лесотехнической академии состоялся перфоманс «Ле-Ле Левша», на два часа объединивший объекты практикума “Древолюция” и участников воркшопа “Место-действие“. Представление было посвящено замысловатому произведению Лескова, которое испокон веку интерпретируют чаще, чем читают.

фото Daria Piterova

Оглядев зрителей, Владимир Фролов, главный редактор журнала “Проект Балтия“, организовавшего слияние малых архитектурных форм с современным театром, посоветовал им постфактум ознакомиться с повестью. И правильно сделал: во-первых, толпа состояла преимущественно из молодых, а во-вторых, даже самый традиционный театр изымает из Лескова главное сокровище – речь рассказчика.

Тем не менее кураторам – режиссеру Павлу Семченко и архитектору Сергею Падалко удалось поселить в дендрарии веселый ужас истории, где нет места счастливой развязке или завязке, но сам факт, что она состоялась или могла состояться, уже счастье.

Ее герой – русский труд, бессмысленный и беспощадный, несмотря на остроумие замыслов и совершенство исполнения. Он неизбежно отходит на второй план на сцене или, тем паче, в кинозале, где легкость изображения – синоним убедительности. А там, где у тебя на глазах люди используют как реквизит тяжеленные деревянные доски, превращая их то в волны, то в весла, то в топоры, которыми строят, то в топоры, которыми рубят головы, все обстоит по-другому. Это реально тяжело, и никто не пытается скрыть тяжесть.

Потому что физическое напряжение людей, ведущих нас за собой по тропинкам перфоманса, чтобы через пару часов навсегда убежать из поля зрения под нестройные аплодисменты, завораживает – как альтернатива многотиражному искусству, как череда усилий, иногда приносящих радость или рождающих красоту. Чужая жизнь, потраченная на тебя, прошла на фоне равнодушной природы. Да и твоя – тоже.