Жадность города берет

Хронологически события следовали друг за другом в таком порядке: сперва британское правительство выставило на торги замечательное пятно в центре Лондона, в непосредственной близости от Королевского госпиталя, возведенного по проекту Кристофера Рена. Потом за бешеные деньги участок приобрело королевское семейство Катара. Затем девелоперы придумали, как можно отбить потраченный миллиард и объявили закрытый конкурс, в котором победил Роджерс. И, наконец, некоторое время спустя наследник британской короны, известный своей антипатией к модернизму вообще и к Ричарду в частности, написал личное письмецо катарским аристократам. Как случается в странах, где есть свободная пресса, информация просочилась в печатные издания, и англичане узнали, что принц не только назвал проект Роджерса «неприятным» и «неподходящим», но и предложил альтернативу, созданную традиционалистом Квинланом Терри.

Реакция общества оказалась разнообразной. Жители близлежащих районов, как водится, поддержали консерватизм Чарльза. Архитекторы, за исключением адептов неоклассики, вроде Леона Крие и Роберта Адама – напротив. Звезды, от Фостера и Гери до Пиано и Нувеля, подписали открытое письмо в «Санди таймс», где без обиняков обвинили принца в том, что он ведет подкоп под демократические принципы и намекнули, что он поздно спохватился – если томит жгучее желание вмешаться, можно сделать это на стадии переговоров с девелоперами, которые, кстати и по сю пору хранят гробовое молчание. Шейх Хамад, со своей стороны, согласился побеседовать с Чарльзом, причем не исключено, что он заменит архитектора: решимости человеку, который пришел к власти после того, как свергнул с трона родного папу, явно не занимать.
Сам Роджерс предпочел не втягиваться в дискуссию, ограничившись следующим замечанием: «Говорить о стилистике довольно смешно, так как сам Рен был новатором. Он никогда бы не предложил построить нечто как дополнение к старым зданиям в старинном стиле. Только вообразите, что он спроектировал бы здание Хэмптон Корт в стиле короля Джеймса или Тюдоров! Он так не делал.
А если говорить о плотности застройки и числе социальных домов, эти параметры определены не нашим мастерпланом, а генеральным планом Лондона: ни архитектор, ни заказчик такие вопросы не решают».
В общем, у истории о том, как поссорился принц Чарльз с сэром Роджерсом, есть два аспекта.
Первый – скандальный, включающий в себя шлейф интриг и проколов, допущенных известными британскими модернистами и классиками за последние десятилетия. Рыльца в пушку и у тех, и у других. Роджерс, к примеру, в недалеком прошлом сам пытался тихой сапой отобрать один заказик у принцова любимца Квинлана Терри. А ценитель старины Адам попал в черный список как архитектор, разрушивший ради торжества неоклассики здание, построенное в 18 веке.
Второй, и значительно более важный аспект связан с фундаментальными законами архитектурной жизни. Власти заламывают цены, а девелоперы, пытаясь заработать, ставят перед архитекторами задачи, неразрешимые с точки зрения гармонии. Так случилось в Петербурге с новой сценой Мариинки и Новой Голландией: не Перо или Фостер решили впихнуть в крошечные пятна гигантские объемы, не они формировали номенклатуру помещений и зданий, не их амбиции предопределили судьбу старых домов и исторических памятников. В Лондоне – то же самое. Из-за дефицита представленного публично материала ответственно судить о проектах Рождерса и Терри невозможно. Но на вскидку видно, что шедеврами тут не пахнет. Потому что функция архитектора сводится к маскировке безмерной жадности. Принц Чарльз считает, что ее лучше замазать с помощью мрачноватого сооружения, похожего на Оксфорд. Девелоперы склоняются к более современным приемам. Однако ни так, ни сяк дело не поправишь.
Битва модернистов с неоклассиками – всего лишь верхушка айсберга, бал правит грубо настроенная экономика. Чем ее можно уравновесить – непонятно. На сегодняшний день единственная надежда заключается в тщеславии сильных мира сего. Для них архитектура – единственный крючок, которым можно зацепиться за вечность. Шансы есть, но сначала нужно дать шанс архитекторам.